Может ли Орловщина вернуть былую славу и промышленного центра? Какова в этом роль власти или процесс при капитализме государством не управляем, за исключением оборонки? Кто должен взять на себя ответственность за развитие данного сектора экономики региона и каковы его возможности? Об этом и многом другом мы поговорили с бывшим региональным руководителем Союза промышленников России Алексеем Ереничевым, экс-гендиректором Орловского сталепрокатного завода на протяжении четырнадцати лет.
Разговор получился непростым. Но, как нам показалось, очень важным для понимания происходящих сегодня процессов. Кирпич кирпичу рознь
– Алексей Валерьевич, давайте поговорим о развитии промышленности Орловской области. Оно есть?
– Для начала давайте определимся, что такое развитие. Сегодня, рассуждая о развитии, прежде всего говорят об увеличении доли обрабатывающих производств в структуре ВРП (ВРП – валовый региональный продукт – ред.) Орловской области, другие считают объёмы промышленного производства. Но это всё не совсем верно. Что такое ВРП? Это деньги, которые зарабатываются регионом в целом. То есть сумма средств, которая впоследствии разделится на зарплату, прибыль акционерам, на налоги региона и государства. Однако ни рост доли промышленного сектора ВРП, ни рост объёмов производимой продукции в чистом виде не означает развития промышленности. Более того, падение или рост объёмов производства или изменение его доли в структуре ВРП — это не всегда плюс или минус.
– Разве чем больше – тем не лучше?
– Для того, чтобы понимать ситуацию, представьте, что одна семья делает много кирпичей и продаёт их по низкой цене, зарабатывая немного. А вторая семья производит кирпичей меньше, но продаёт дороже и зарабатывает гораздо больше первой. Какая из них развивается? Ответ однозначен. Вот и получается, что для региона важны не только объёмы, но и то, сколько они приносят денег, насколько прибыльно работают. Если посмотреть на наш регион по ВРП на душу населения, то мы, скорее, в аутсайдерах в ЦФО. И промышленность тут играет ключевую роль. Пройдёмся по цифрам из открытых источников. В обрабатывающем производстве в Орловской области работает около 50 тыс. человек из 300 тысяч трудоспособных. ВРП на человека составляет, по данным на 2021 год, чуть более 1 млн рублей. То есть 80 тыс. в месяц. Много это или мало? В близкой к нам по ВРП на душу населения Воронежской области промышленники на 40% эффективнее – 1,4 млн на человека. Я уж не говорю о ещё более эффективных предприятиях Калужской, Тульской или Московской областей.
– Получается, наша «семья» производит не те кирпичи?
– На фоне других отраслей региона промышленность выглядит достойно. Возьмите строительство – там ВРП на человека составляет всего 0,6 млн рублей. Но глобально разрыв между Орловской и Воронежской областью в эффективности обрабатывающих производств означает, что у нас масса проблем и есть над чем работать. Много и серьёзно.
– Андрей Клычков на ПМЭФ-2024 заявил, что структуре ВРП Орловской области промышленность должна вырасти с 20% до 27%. Это реально с учётом того, что мы особо эффективны?
– Дело в том, что я заявленных 20% не нашёл в цифрах Орелстата. В 2021-ом – почти 15% в структуре ВРП. Может, конечно, у губернатора какая-то более актуальная информация есть. Не могу сказать. Могу ошибиться. Или считают по-другому…
Достичь 27% – сложно. Придётся подвинуть всех остальных. Это значит, что нужно делать не просто один шаг на ступень, а шагать через пролёт. Но возможно ли это? Как минимум, мы упрёмся в кадровую проблему. Она колоссальна. Людей просто нет, их неоткуда дёргать. Разве что присоединить к промышленности всю торговлю. Но мы же понимаем: это нереально. Так что показатель 27% лично мне кажется недостижимым.
– О дефиците рабочих рук сегодня говорят буквально все. И что делать?
– Единственное оперативное, что возможно, – обеспечить рост производительности труда. За счёт нового оборудования, изменения технологических цепочек. Иного выхода просто нет.
– И есть примеры?
– Например, появилась у нас в Орловской области компания, которая делает дома с помощью 3D печати – а это уже новая технология, более производительный процесс.
– Тем не менее, орловское строительство как таковое это краны, рабочие руки, масса специалистов…
– Организация труда строительства – моя любимая тема, даже развлечение! Я считаю тех, кто реально работает, и тех, кто прохлаждается или руководит процессом. Вот я как-то был в командировке в Италии. Во время поездки на нашем пути оказался ремонт дороги. Два человека занимались ремонтом. Один на тракторе работал, а второй жезлом направлял автомобильные потоки.
А когда едешь в командировках или путешествуешь по России, картина совершенно иная. Людей больше, и гораздо меньше половины из них работает. Но вокруг множество трудящихся: кто-то покуривает, кто-то ходит – разговаривает, начальников очень много. Вот это всё организация труда, которую нам ещё предстоит поднять. В этом есть большой потенциал.
– Кажется, что организация труда в России это уже что-то вечное, родом из СССР. А что насчёт других методов? Скажем, привлечь мотивированных на труд мигрантов?
– Это такая тема щепетильная на сегодняшний день… Начинать нужно с ответа на вопрос: «А готово ли наше общество к трудовым мигрантам? Согласно ли с этим?». Мы как-то обсуждали вопрос с руководителями предприятий. Все как-то очень негативно к этому относятся. И сошлись они в таком мнении: «Нет, мы не хотим, чтобы Орловская область менялась в эту сторону».
– Почему тема – щепетильная?
– Некоторые знакомые мне предприятия работали с мигрантами и знаю, что если привезти их большое количество, то появляется внутренняя диаспора, у них внутренний «профсоюз» формируется и так далее. Но при этом, как правило, мигрант и квалифицированный труд – несовместимые вещи. Хотя я знаю коллег, которые целенаправленно находили подготовленные кадры в азиатских республиках, до СВО – на Украине. Искали прямо на профильных предприятиях и пробовали перетащить уже готовых специалистов. Но вынужден констатировать, что уровень образования там заметно ниже. Многие просто не знают даже, как считать!
– Не могут сложить 2+2?
– Да нет. Ну, например, они не пользуются инструментом и на ощупь определяют, ровная стенка, или нет. Такой метод нам точно не подойдёт и не даст роста производительности.
– А сегодня возить условно квалифицированные кадры из стран СНГ эффективно?
– Сейчас – спорно. Зарплаты, например, в Казахстане конкурентны, а в Беларуси – немаленькие. Узбекистан сейчас и сам активно развивается… Увы, круг стран-доноров рабочей силы сужается.
– Получается, остаётся только внутренняя миграция? Но разве мы можем тут конкурировать с другими регионами?
– Ну, Орловская область с точки зрения климата, например, может конкурировать, поверьте. Здесь жить хорошо. Здесь красивый регион. Я уже больше 20 лет здесь живу, и мне не хочется возвращаться обратно. Здесь весна весной пахнет, а лето – летом. А не дымовой трубой круглый год. Поэтому почему бы и нет? Можно пробовать.
Мы в своё время делали опрос, до СВО. Оказалось, что в Белгород едут, в том числе из-за климата… И у нас опыт есть. АЛРОСА в Орле ведь появилась благодаря тому, что людей из Якутии привлекали. Из-за особенностей проживания они уходили на пенсию очень рано, и их «хантили» сюда, выдавая квартиры.
Инвестиции: добро или зло?
– Вернёмся к началу. Мы всё-таки хотим обеспечить 27% ВРП Орловской области за счёт промышленности. Вы уже назвали болевые точки: кадры, низкая производительность труда. Но, наверное, начинать надо с общего понимания проблемы. Не так ли?
– Конечно. В первую очередь необходимо провести стратегический анализ, наметить пути, куда идти, какие направления развивать, каких новых инвесторов привлекать. Второе – это работа по повышению эффективности действующих производств. Третье – оперативное решение возникающих проблем.
Но о стратегии, я бы не хотел говорить – всё-таки у меня на руках нет оперативных данных. Оставим это руководству региона. А вот об управлении эффективностью действующих предприятий и решению возникающих у них проблем мне есть что сказать.
Когда мы говорим об 1 млн ВРП на человека в обрабатывающих производствах Орловской области, это, конечно, усреднённое значение. Если взять конкретные предприятия, то разбивка по доходности будет сильно разниться. И видя эту разбивку, несложно понять, кто эффективен и кому нужно помогать в развитии, а к кому впору применять уже антикризисные меры.
Так, согласно открытым источникам, одним из самых эффективных является предприятие Керама Марацци. Их ВРП на человека – более 3,5 млн рублей. А есть крупные предприятия, у которых чуть больше 1 млн.
Вот для тех, кто зарабатывает по условному потолку – 3,5 млн – должны работать механизмы содействия роста объёмов производства. Тем, кто зарабатывает от 1,5 до 3,5 тоже надо помогать. Приходить и говорить: «Ребята, что нужно для того, чтобы вы увеличили объём производства?».
С предприятиями, которые дают от 1,5 до 1 млн на человека, надо вести работу в большей степени по повышению производительности труда. Ну а всё, что имеет более низкий показатель, требует уже реализации антикризисных мер. Потому что эти предприятия не выдержат конкуренцию с остальными. Они либо быстро загнутся и будут кадровыми донорами, либо должны перейти к большему ВРП.
– Получается, нужны инвестиции?
– Сейчас очень часто и все говорят про инвестиции: «Ой, как инвестиций много вложили!». Но цель – не траты, а эффективность. Ведь что такое инвестиции? Это потенциально новые рабочие места, новая доходность и так далее. В будущем. Но в текущий момент это деньги, которые уйдут. По сути, половина – на оборудование, а половина – на стройку. Но производственное оборудование, это значит Европа или Китай – не Орел и даже зачастую не Россия. Но половина инвестиций уже «ушла». Стройка? Тоже инвестиции не всегда для нашего региона. Потому как приходят соседи и строят. А ведь можно было бы привлечь орловских строителей.
Вывод: потраченные орловские деньги сегодня – это деньги по спонсированию кого-то другого, но не Орловской области. Вспоминается одно предприятие, которое ещё при Козлове в Орле открывалось. Казалось, всё здорово. Но денежки на оборудование ушли в Германию, а денежки на строительство пошли строителям в бюджеты других регионов. А предприятие обанкротилась, не рассчиталось. Получилось, проспонсировали недружественную страну и другие регионы. Вот и весь эффект инвестиции.
Мы почему-то не учитываем, что местные строители налоги заплатят в местный бюджет. Сравниваем условных курских и орловских застройщиков по общим цифрам. А если учесть возврат налога в бюджет? И картинка изменится! В пользу орловских строителей и местного бюджета – деньги вернутся.
Включите свет!
– Помимо инвестиций, многие предприятия буквально требуют лояльности властей в виде налоговых льгот. Те же Керама Марацци в начале 2024-го в очередной раз обратились в правительство за выделением 80 млн рублей налоговых льгот. Учитывая, что платят налогов они 800 млн, непонятно, зачем им это?
– Я думаю, для Керамы эти льготы… скажем так… всем дают и дайте нам. Предпринимательская жилка, в общем.
– С Керама Марацци понятно, они эффективны и у них условно всё отлично. А что с другими, более мелкими предприятиями? В нашу редакцию обращались промышленники, например, с проблемой высоких тарифов по электроэнергии. К слову, та же Керама проблему решила, подключившись к ФСК. А как быть другим?
– Каждый отдельный промышленник не сможет вести диалог ни с МРСК, ни с ФСК. У него есть определенное подключение, и всё на этом. Единственное, чем он может управлять, – своим профилем потребления. А вот органы государственной власти, на мой взгляд, имеют ресурс для решения данной проблемы. Могли бы провести, не знаю, Координационный совет, ещё какие-то мероприятия, обсудить, что нужно для снижения затрат. Проблема электричества ведь не в том, что цены высокие, а в том, что затраты у энергетиков высокие. То есть дело не в жадности энергетиков, а в их затратах.
Многие продукты, которые мы производим, стандартные. Мы не можем какой-то инновацией в энергопотреблении победить. А значит, необходимо заниматься стоимостью энергоресурсов.
На сегодняшний день она складывается от объёма электроэнергии, от оптовых цен, от мощности производства, от затрат на содержание инфраструктуры, плюс ко всему – перекрёстное субсидирование населения. Тарифы для населения же убыточны. Происходит перераспределение: часть затрат населения несет на себе промышленность, точнее, та её часть, которая подключена к МРСК.
Надо не смотреть, сколько зарабатывают, как некоторым кажется, нехорошие люди, а разговаривать: «Ребята, а что можно сделать для того, чтобы наши тарифы снизились?».
– Однако по этому пути власти не идут. Более предпочтительным стало возведение новой подстанции в ТОСЭР «Мценск» с подключением к ФСК…
– А давайте посмотрим на это с точки зрения затрат энергетиков. У МРСК от этого затраты снизятся? Нет, конечно. А что Орловская область выиграет в таком случае? Ещё и новые резиденты отнимут у кого-то персонал на новое предприятие, которое там построят.
– Разве новый завод по производству картофеля фри отнимет людей из промышленности?
– А откуда кадрам взяться? Там, где более низкий показатель по ВРП – оттуда и уйдут. Орловщине это нужно? Что картошка нам даст? Про инвестиции мы уже говорили – кто-то там что-то получит, а Орловская область-то что получит?
Конечно, нужно смотреть расчёт. Если они покажут высокую эффективность – придём к акционерам предприятий с низким ВРП и скажем – зачем ваше производство? У нас будет картошка, а её все любят! Поэтому давайте по-тихому закроем ваше предприятие, переобучим персонал. А потом перенесём ещё в Китай где более дешевое производство. И это будет суперэффективно!… Я утрирую, конечно, но направление, полагаю, ясно.
Надо чётко понимать: в отсутствие свободных человеческих ресурсов открытие новых производств – это замещение уже существующих неэффективных производств, а не расширение!
Отцы и дети
– Ранее руководитель Фонда развития промышленности Олег Копин поделился, что орловские промышленники зачастую не могут получить кредит просто потому, что – примитивно – не могут заполнить нужные бумаги. Неужели с кадрами всё так плохо?
– Думаю, что тех, кто заполняют бланки – достаточно. Но вот умеющих считать деньги – дефицит. И у нас, и в России в целом есть проблема корпоративного управления и корпоративной культуры. По сравнению с таким солидным предприятием, как Северсталь, где я проработал более 20 лет, это видно очень явно.
– А в Северстали умеют считать?
– Без сомнения. Потому и развиваются.
– Вы сказали, что проблема – всероссийского масштаба. О чём конкретно речь?
– Первая проблема – проблема акционеров. Недавно я был на мероприятии, где как раз обсуждалось развитие совета директоров. Откуда такая тема? Дело в том, что люди, которые в перестройку, когда зарождалось предпринимательство, стали успешны, сегодня приходят к тому возрасту, когда надо бы потихоньку отходить от дела. Но бизнес построен на них. Они сами во всё глубоко вникают, они доверяют по большей части только себе. И проблема в том, что сегодня нужно переходить от мозга в одном лице к группе мозгов, которые бы эффективно управляли. Поэтому сейчас в стране есть спрос на советы директоров. Люди начинают это ценить. И владельцы предприятий, которые собираются передавать дела, тоже это понимаю и предпринимают определенные попытки.
– Успешно?
– Не всегда. Например, есть одно предприятие, где отец добавил сына в правление. Сын не занимает должности первого лица или второго лица, но иногда позволяет себе приезжать на предприятие и говорить, что он – представитель акционера. Хотя не полномочен! Вероятно, его папа потом отругает, но люди начинают ему верить, боятся его. До акционера добраться далеко, уволят, не дай бог. И создаёт условный сын ненужное воздействие на серьёзные проекты.
Есть в Орловской области просто предприятия, которые путают, например, финансы и экономику. А значит, возникают проблемы с математическими моделями, люди боятся брать кредитные деньги – мол, наигрались в своё время с долларом – хватит. Всё это, конечно же, сдерживает развитие.
– Так реален ли рывок до 27%?
– Прогнозирую, что в текущем состоянии не будет такого скачка. И вообще, если ничего не делать – ничего и не произойдёт.
Свежие комментарии